Святой Ахуил.
Паук над шкафом в пыли и копоти,
Он не знает света, ему не показали,
Плетёт паутину, без спешки, ропота,
Для того, что бы завтра снова сорвали.
"Боже, для чего она, моя сеть,
Почему людьми я не любимый?"
Он любит собственную смерть,
Да вот она проходит мимо.
Он ищет правду восемью глазами,
Но её нет под слоем копоти и пыли,
Он держит сеть свою восемью ногами,
Да только вот её недавно смыли.
Да он ушёл бы, послал всех к чёрту,
Но Бог не фраер, он всё видит.
А может быть давно он мертвый,
Но не сказали боясь обидеть?
Паук в углу. Над шкафом. В слое пыли,
Ни мух. Ни сна. И дом заброшен.
Он ищет смысл, когда о нём забыли,
Когда не нужен - лезет вон из кожи.
Никто не знает откровений волка,
О чём он каятся, воя на луну.
Никто не знает сколько боли, воли толком,
Когда паук матает в сеть слюну...
(с) Shellador
Он не знает света, ему не показали,
Плетёт паутину, без спешки, ропота,
Для того, что бы завтра снова сорвали.
"Боже, для чего она, моя сеть,
Почему людьми я не любимый?"
Он любит собственную смерть,
Да вот она проходит мимо.
Он ищет правду восемью глазами,
Но её нет под слоем копоти и пыли,
Он держит сеть свою восемью ногами,
Да только вот её недавно смыли.
Да он ушёл бы, послал всех к чёрту,
Но Бог не фраер, он всё видит.
А может быть давно он мертвый,
Но не сказали боясь обидеть?
Паук в углу. Над шкафом. В слое пыли,
Ни мух. Ни сна. И дом заброшен.
Он ищет смысл, когда о нём забыли,
Когда не нужен - лезет вон из кожи.
Никто не знает откровений волка,
О чём он каятся, воя на луну.
Никто не знает сколько боли, воли толком,
Когда паук матает в сеть слюну...
(с) Shellador